Лингвистическая относительность — не гипотеза

Лингвистическая относительность, то есть влияние языка на мышление, в среде многих лингвистов до сих пор воспринимается как гипотеза, которая если и верна, то совершенно незначительно. На мой взгляд это только показывает, насколько могут чудить серьёзные и умные люди, и насколько многие лингвисты могут недопонимать предмет своего исследования.

Дело в том, что язык (не обязательно естественный) — это единственный способ представления мало-мальски сложных знаний, и сам является некоторым знанием, передающим представление о мире, например, о времени. И если переформулировать вопрос на то, влияют ли знания и способ работы с ними на мышление, глупость вопроса станет практически очевидной. Поэтому возникает другой логичный вопрос — как можно всерьёз сомневаться в весомом влияния языка?

Могу выделить пару причин:

• Гибкая изменяемость языков, позволяющая дорабатывать их под любые нужды, вплоть до полной переработки со временем.
• Высокий уровень смысловой полноты многих языков, что позволяет вводить новые термины, используя уже имеющиеся конструкции. С некоторыми оговорками смысловую полноту можно назвать аналогом алгоритмической полноты для языков программирования, которая позволяет любому алгоритмически полному языку вычислять всё, что возможно для любого другого языка.

Это позволяет уравнивать возможности языков. Когда в каком-то из них появляется преимущество в чём-то, всегда есть возможность в прямом или несколько переработнном виде включить его в другой язык. И уже после этого и «оказывается», что языки всего лишь незначительно отличаются по своему влиянию на возможности мышления. Упускается из виду, что расширенный язык не равен исходной версии языка, и появление расширенной версии не является чем-то само собой разумеещимся, а является обыкновенным послезнанием. Исследователи сравнивают в значительной степени равные языки, излишне концетрируясь на второстепенных отличиях, которые столь же второстепенно и незначительно влияют на возможности.

Чтобы увидеть большие отличия во влиянии, нужно сравнивать языки с большими же отличиями. Хорошим примером может служить позиционная система счисления с основанием около 10, которая является языком со своими особыми грамматикой и семантикой. Достаточно порешать арифметические задачки в терминах непозиционной системы счисления, например, римских чисел, как тут же станет понятно, насколько драматично может отличаться способность к решению в разных языках. Но если подобные языки, действительно отличающиеся друг от друга, выносить за рамки рассмотрения, говоря что «это другое», и вместо этого рассматривать дурацкие примеры, где отличие крайне несущественно (например, между «синим» с «голубым» и «blue» с «lightblue»), то и получится, что «как-то оно малозаметно».

Самая впечатляющая иллюстрация влияния языка на мышление появилась благодаря тому, что мышлением вроде бы не обладает — современным генеративным моделям. Система, показывающая значительные черты интеллекта, основана на очень простой архитектуре — это функция от имеющегося текста, дающая кусочек продолжения этого текста.

$$ Продолжение = {\displaystyle f}(текст) $$

ЦИКЛ (
  дальше = Продолжение(текст);
  текст = текст :+ дальше
) ДО дальше = ""

Умение генерировать осмысленные тексты, естественно, тесно связано с владением языком. Секрет генеративных моделей был не в том, чтобы создать интеллект, а затем обучить его языку, а в том, чтобы создать такую среду, которая через примеры и оценивание сможет освоить язык, и за счёт этого показать нечто похожее на интеллект. Интересно также, что, по свидетельству, прорыв в способности рассуждать случился при обучении модели на текстах языков программирования.